Пахнет елью. Впервые за долгое время я переступаю порог дома, где все когда-то началось. Странно думать, что то детство, что кажется мне больше историями из ужастиков, чем тем, что сейчас вижу я. Фасад мигает огнями, перекрывая чуть ли не половину района по силе этого свечения. Везде натыканы какие-то гномы и прочие атрибуты. Я до сих пор не уверен, что захожу именно в тот дом, в котором когда-то вырос. И вряд ли все это было сделано отцом. Скорее всего сегодня один очень беспокойный врач устроил здесь пляску праздника. На костях. Расставаться с сигаретой не хочется, поэтому я замираю в приоткрытой двери, вдыхая смесь ели и сигаретного дыма. Пахнет индейкой... Я прикрываю глаза и думаю, что мама весьма редко готовила нам ее. Не всегда у нее хватало сил или... Ей позволяли это. Рождество, конечно, праздник семьи, домашнего очага и сбора всех родственников у одного стола. У других семей может было и так, но не в нашей. Мы вообще праздники весьма напряженно встречали. Ведь отец и так не грешил радушием, а лишние поводы приложиться к выпивке были для нас... неприятны. Но все вроде бы в прошлом. Отчего же так все равно погано на душе? Но из мыслей вырывает тот самый ураган семейного счастья в наборе с посылами на бросания курить.
- Энн, не кричи, я уже закрываю дверь, - в две затяжки я добиваю остаток сигареты, тушу о подошву и, отряхнувшись, вхожу в дом. - Счастливого Рождества, сестренка, - улыбка сама появляется на губах. И несмотря на то, что еще минуту назад я вообще не ловил праздничного настроения, боевой раскрас сестры просто не может не отразиться и на мне. Чуть взлахмоченные кудри уложены на голове так высоко, что, кажется, будто утянулось лицо. красные щеки от пара плиты, сломаны ноготь [или это сейчас мода такая?] все это обещает довольно интересное начало вечера. - Тебе с чем-то помочь? - сняв один ботинок я замираю. - Черт, Энн, я забыл вино в машине, - корчу самую извиняющуюся рожу и спешно натягиваю обратно ботинок, который теперь совершенно не хотел залезать обратно мне на ногу. Я плюю и обуваю тапочек, вызывая очередной приступ сестры, ретируюсь к машине, вытаскиваю большой пакет с радостно звенящими бутылками и бегу обратно, старательно пытаясь не потерять тапочек. - Как ты и просила. 6 бутылок. И парочка - лично от меня, - я подмигиваю ей, касаюсь губами щеки и, уже полноценно оставшись без обуви, влетаю в дом. Родной дом.
Я не мог не помнить о прошлом. Оно слишком сильно проникло мне под кожу, впиталось в крови и сердцем было разогнано по всему организму. Но и вызывать в памяти самостоятельно какие-то фрагменты я не стремился. Места. образы, звуки - все это напоминало мне о прошлом, заставляя погружаться в странный полуступор, полуразмышления о случившемся раньше. Мне больше, чем Энн довелось знать мать. Больше чувствовать ее, видеть. Но вот запомнить... Черт, я не был уверен до сих пор, что помню ее лицо, ведь все стало таким расплывчатым, таким неестественно тусклым. И я поставил ее фотографию на работе, чтобы каждый раз напомнить себе об ее улыбке, о прищури глаза И лишь ее голос и смех вряд ли уже уйдут из моей головы. Их я не забуду.
Быть может именно поэтому я сейчас не сбросив пальто стою посреди зала и не верю своим глазам. Энн то ли помнила, то ли на уровне инстинктов разбросала мишуру так же, как мама. Развесила гирлянды там, где обычно они весели, когда Рождество казалось мне не таким уж и плохим праздником. И это дежа вю с каждым готов накрывало меня сильнее. - Энн, - зову ее я, чувствую, что она рядом, что сама замерла, вновь замечая мою реакцию. Я обнимаю ее за талию, прижимаю к себе, слышу фырканье и улыбку, - ты с каждым годом все похоже становишься на нее, - касаюсь губами макушки и прикрываю глаза. - Жаль, что ее нет с нами. Она бы гордилась тобой. И чуть-чуть мной, - усмехаюсь я. Минутки ностальгии закончились. Пора было включаться в процесс работы и... потом увезти сестру домой. Оставаться в этом доме мне совсем не хотелось. Хватит и того, что я появляюсь тут пару раз в год.
Параллельный мир пустых обещаний и не сдержанных слов накрывает с головой, заставляя последние силы тратить на удержание конструкции от падения мне на голову. Атлант из меня, откровенно говоря, херовый, поэтому падение не избежать. Лишь какое-то чудо до сих пор удерживает все от краха. Энн всегда умела выводить меня из состояния размышлений  с перемешкой хандры, но не всегда я сам был способен ответить ей тем же. Говорить я вообще правильно не мг. Ну или думал, что не мог. Мне хватало действий. Как сейчас. Просто обнять и моя маленькая сестренка уже не так сильно хочется меня убить, взорвать этот мир и расчленить парочку человек на работе. Но отпускать ее придется, ведь на кухне уже что-то радостно звенит. Я иду вслед за ней, ставлю чайник нажатием кнопки и начинаю рассыпать кофе по кружкам. Сейчас не хочется что-то варить. Пусть будет так. Зато семейно. Сахар остался не тронутым. Я вообще его не потребляю, а Энн... сама решит, нужен ли он ей сегодня. Разливаю кипяток и сажусь за столик наблюдать, как по-хозяйски сестра орудует у плиты. А запах сводит с ума. Никогда бы не подумал, что сестренка будет готовить. С ее то работой. Хотя, вроде и мужчина у нее появился под стать ей, так что видимо вынуждена, а может, ради меня так старается. Ну хоть мыслью себя этой потешу. - Он сегодня придет? - устало спрашиваю я и надеюсь услышать в ответ категоричное "нет". Но что-то мне подсказывает, что прозвучит обычное "не знаю". Хотя ответ мы все равно знаем. Но иногда так хочется поверить в чудо.