"кажется, все сходится" выдохнув, говорит нессим и встает из-за стола. он прикладывает ладонь ко лбу - у него вдруг потемнело в глазах. было слишком жарко и душно. настолько, что тяжело было дышать. кирен уже совсем сдался - сложив руки на столе, он опустил на них голову и безмолвно лежал. казалось, что он спит - опустившаяся тьма за окном как раз к этому располагала. но он зашевелился, а затем, выпрямившись, сел. бесконечные цифры совсем его утомили. он и дома брался за них в последнюю очередь и то, если не находилось человека, который разбирался с этим. а тут некуда было деваться.
кирен расправляет плечи и вытягивается - он просидел практически весь день, и от этого каждая мышца его тела если не болела, то ныла. он встает на ноги и, медленно шагая, выходит на балкон. он берет с маленького столика пачку сигарет, что оставил тут, и достает одну. услышав шаги, кирен бросает взгляд через плечо - нессим вышел следом.
"постарайся в декабре приехать на пару дней раньше. нам надо больше времени на работу" говорит он с укором и тяжело опускается на стул.
"нам надо больше людей" сквозь плотно сжатые губы, в которых он держал сигарету, пытаясь ее подкурить, говорит кирен. наконец, край сигареты становится ярко красным от поднесенной зажигалки и становится еще ярче, когда кирен втягивает воздух в себя. "и я не приеду в декабре" быстро проговаривает он, убрав сигарету изо рта.
"почему?" из темноты на кирена смотрит два черных возмущенных глаза, и он тогда понимает, что уже можно сказать.
"из-за кати. ей рожать в начале января. я не смогу уехать черт знает куда, пока из нее будет выбираться мой ребенок". и возмущение в глазах нессима сменяется искренним удивлением, и пока он открывает рот, чтобы задать свой вопрос, кирен успевает на него ответить: "ты знаешь, почему я не говорил раньше". нессим тогда закрывает рот, так ничего и не сказав, и, поднявшись, подходит к кирену и опускает на его плечо свою тяжелую ладонь. "поздравляю" добавляет он, улыбаясь одними глазами. "я надеюсь, с ней все хорошо?"
кирен уверенно кивает головой. это было удивительно, особенно, после того, что его жене наговорили врачи, но все, правда, было хорошо. никаких отклонений, подозрений и аномалий - кати и ее детородные функции работали, как часы. им оставалось сидеть и ждать.
"да, все хорошо" он подтверждает это словесно и теперь, сообщив о беременности кати, был готов высказаться по этому поводу, потому что у кирена накопилось слишком много историй, которые он держал в себе, не имея возможности рассказать нессиму об этом. "но она такая огромная" рассмеявшись, говорит он. "точнее, сама кати обычная. но живот - как будто и не ее" и он стал рассказывать о том, что ребенок еще и шевелится, а кати этому страшно радуется и веселится, в то время как кирен с ужасом на все это смотрит, не понимая, как это может быть - внутри одного человека сидит второй. пока с этим не сталкиваешься в такой непосредственной близости - об этом и не думаешь. а тут в его кати вдруг завелось нечто, чему все очень рады. "я думал, она станет хоть немного взрослее. а она ведет себя совсем как ребенок" продолжал теккерей, когда они уже зашли обратно в комнату. "хнычет и смеется по поводу и без. однажды притащила ежа и сказала, что он теперь живет с нами. среди ночи просит прогуляться с ней во дворе. в одну из таких прогулок она увидела енота и попросила его поймать. и она, совсем глупая, не понимала, что он мог укусить ее или поцарапать. уперлась, мол без енота не возвращайся. и я поймал это чудовище. но это полбеды. и даже не беда, что она взяла его на руки. енот спокойно терпел, пока она его нянчила. но пока она обнимала его, он снял сережку с ее уха, а потом убежал. сколько же было слез"
"чьих слез?" раздается женский голос, на который кирен лениво поворачивается, зная, что это всего лишь жюстин. "что ты здесь делаешь?" слишком серьезно спрашивает нессим, но его серьезность проходит мимо ушей теккерея. "моей жены" все еще смеясь, отвечает он. жюстин, подойдя к кирену, взлохмачивает его волосы, от чего он тут же попытался увернуться. "опять обижаешь свою маленькую девочку" возмущается она, схватив его за ухо, к чему он совсем не был готов. "нет. это она меня обижает" теперь уже возмущается кирен, стараясь звучать, как можно серьезнее, вот только у него совсем это не получилось. отпустив его, она медленно проходит по комнате в сторону окна, продолжая говорить и бросать на кирена многозначительные взгляды: "точно, это же она завтра уезжает веселиться. а ты, бедный, сидишь дома и ждешь ее". но теккерей тут же возмутился, и на этот раз возмущение получилось самым натуральным: "так себе веселье. сидишь, как на иголках, и думаешь, как бы не облажаться. как в прошлый раз, помнишь?". обратился он уже к нессиму. но жюстин не позволила ему ответить.
"поверь, ей тяжелее. она ведь совсем не знает, что думать. беспокоится и наверняка плохо спит" но обращалась она совсем не к кирену. она смотрела на нессима, и было слишком очевидно, что через обсуждение кати она жалуется своему мужу на него же. и нессим, почувствовав такую интонацию, сразу на корню перерезает эту тему, зная, как отвлечь жюстин.
"она-то уж точно знает, о чем думать. о своем будущем ребенке" и после этой фразы наступает такая напряженная тишина, что, казалось, что вот-вот что-то взорвется.
"ну ты и ублюдок" шепотом говорит кирен, пытаясь сдержать смех.
"ей через месяц рожать"
"он первый узнал?" тут же восклицает жюстин, бросив на кирена крайне недовольный взгляд. она скрестила руки на груди и откровенно пилила его взглядом. "все, теккерей. я тебя прощу, если ты назовешь ребенка моим именем" в шутку говорит она, но кирен воспринимает ее слова всерьез.
"я и собирался. но только нам сказали, что это мальчик"
"и после этого ты говоришь, что не портишь жизнь своей жене?"

ему было непривычно, что он вернулся не своим привычным рейсом в свое привычное ночное время, а в непривычный день, когда еще непривычное американское солнце даже и не думало садиться.
и он знал, что кати удивится, но был уверен, что радость быстро затмит удивление.
но кати была не рада и даже не удивлена. она вела себя так, словно кирен вышел в магазин за хлебом, но нечаянно зашел в бар пропустить пару рюмок и вернулся домой пьяный и без хлеба.
а вот он, наоборот, был слишком рад ее видеть. возможно, на эту радость повлияла кастрюля горячего супа, что ждала его на плите. вот только стоило ему увидеть кати, он сразу отставляет тарелку и идет к ней.
"я разбил его" неохотно говорит он и виновато смотрит на жену, которая пыталась угнездиться на двух стульях. и это было правдой - телефон, которому еще не было и трех месяцев, был разбит. точнее, прострелен. но об этом не обязательно знать кати. "прости, родная. только не обижайся" наклонившись к кати, он обнимает ее и мягко целует в щеку. но она вдруг отвлекается от своего недовольства и хватается руками за живот, который, как показалось кирену, стал еще больше, (хотя казалось бы, куда уж больше). кати стала тихим ласковым голосом разговаривать с ребенком, который стал пинаться, считая, что кати не положено отдыхать и сидеть.
но когда увлекательные прогулки в замкнутом пространстве подходят к концу, кати снова поднимает глаза на мужа и продолжает говорить с ним.
"все хорошо" на этом вопросы, касающихся работы обычно и завершаются. но кати в этот раз пошла дальше. "почему до конца января? тебе же рожать в начале" кирен все еще стоял рядом с кати и гладил ее по спине, совсем забыв про то, что он собирался есть. "в любом случае, до нового года я дома. так что постарайся уложиться в эти сроки" только после того, как он попытался пошутить, он осознал, что сейчас ему может прилететь нож в печень. но на столе не было ножа, поэтому теккерей мог спокойно выдохнуть. "у тебя-то как дела? скучала?" но потом он опускает взгляд на огромный живот кати, и понимает, что нессим был прав - кати сейчас точно не до кирена. "или маленький теккерей не давал тебе скучать?" он целует кати в макушку и, вспомнив про суп, и то, что он голоден, отходит к кастрюле, чтобы налить себе еще побольше супа. "ты будешь?" но поняв, что суп она готовила для себя, так как его тут никто не ждал, и он сейчас в своем доме больше похож не на хозяина дома, а на захватчика, который вломился на чужую территорию и делал, что хотел. и он чувствовал себя тут не в своей тарелке - кати была спокойна и неподвижна, как удав. а он уже был на грани гиперактивности и болтливости, что, вообще, редкое явления для теккерея. он ставит перед ней тарелку и кладет ложку. а затем садится за стол, взяв свою тарелку. "что сказал врач?" спрашивает он, вспомнив, что обычно в двадцатых числах кати ходила в больницу, отчитываясь, что с ней все хорошо, а муж у нее плохой, потому что отказывается кормить ее с ложки вареньем. "надеюсь, алфи себя прилично вел, пока был с тобой?" именно его кирен и просил отвезти кати в больницу, когда ей понадобится. и он охотно согласился, угрожая, что расскажет ей о том, как кирен себя иногда плохо ведет. "так вкусно" добавляет он, попробовав суп, по которому он скучал примерно так же, как и скучал по кати.