Да это вроде не сложно,просто оставь её в прошлом,
Но это ведь невозможно, когда она по венам, под кожей

Я немного устала и это заметили все, кто меня окружал. Знаете, что мне нравится в Гарварде? Здесь никто не лез в твою душу, они просто понимали, что что-то не так, но считали, раз человек не говорит, значит не хочет, а смысл тревожить человека? Не знаю, как по поводу всех студентов, но мои так называемые друзья, придерживались именно такой позиции, за что я им была многократно благодарна, ибо последнее, чего я хочу – это чтобы кто-то лез в мою голову, пытался понять, пытался помочь. Люди настолько самонадеянны, когда говорят «я просто хочу тебе помочь», будто в себе уже разобрались и теперь взялись за тебя. «Чтобы потом тебе проще жилось», «тебе надо разобраться в себе», «отпусти ситуацию» - вот, что я слышу, если начинаю разговор о том, что меня волнует, поэтому я научилась молчать. Все советы настолько тривиальны и никчёмны, а эта якобы помощь мне абсолютно не поможет. Я в порядке, пока молчу о том, что таится на душе.
  Проблема в том, что я просто не понимала, что именно со мной происходит вот уже как два года. Потерять за месяц сразу же всех – друзей, парня и младшую сестру. Её смерть стала переломный моментом в нашей семье. Ну знаете, живёшь себе припеваючи, ничего не предвещает беды, ты по-прежнему шутишь и издеваешься над мелкой, споришь со старшим братом и плачешь в жилетку старшей сестре, хотя она была младше меня всего на год, но всё-таки я ощущала себя младше, она была сама по себе более опытная и разумная что ли. мы все были счастливы, но как вы заметили, это всё в прошедшем времени, потому что наша семья раскололась на тысячи осколков, когда не стало Адель, она была самой младшей и, конечно же, любимой. Я помню, что последние пять дней мы были в ссоре и последнее, что я ей сказала, чтобы она заткнулась, а сейчас я уже не могу забрать свои слова обратно, не могу сказать прости, а она не может сказать, что простила, потому что её нет и не будет. Знаете, я ведь даже не плакала ни разу, когда мне рассказали о случившемся, я переживала последствия выпускного, находясь и так в шоковом состоянии, а после новости о том, что случилось с сестрой, меня будто бы выключили, будто нажали на кнопку и выключили все эмоции. Я помню, как, не сказав ни слова, просто положила трубку, абсолютно спокойно села в машину и поехала в больницу к маме, так как первые два часа она ещё была жива, её пытались спасти, но не смогли. Не смогли, понимаете? Врачи не постарались, я винила во всём и их в том числе, а ещё того водителя, не заметившего ребёнка, переходящего дорогу, сбившего девочку, как куклу. Придя в больницу и увидев слёзы мамы, я попросила минуты, пошла в туалет и там увидела своё отражение в зеркале. «Кто поможет семье, если не ты? Твои слёзы никому не нужны, лишь твоя сила» - примерно это я сказала себе, уже не помню точно, зато отчётливо помню, как вышла из уборной, собрала всю волю в кулах, загнала себя в рамки, из которых по сей день не вылезла. Если я сделаю это, то волна боли и отчаяния просто накроет меня с головой, и я боюсь, что не будет никого, кто сможет мне помочь, а сама я из этого дерьма не выберусь.
  Усугубляет ситуацию то, что практически каждый день я вижу Адама и, чёрт возьми, как же я скучала по нему, но я никогда об этом не скажу. В голове до сих пор эхом звучат его слова о том, что я ему не нужна, что он бы никогда не выбрал меня и каждое это слово словно лезвием по сердцу. Не меньше, не больше. Я ругаю себя за то, что вообще думаю о нём и о том, что всё бы могло сложиться иначе, поведи я себя по-другому. Возможно, просто вероятно, что ему я не была безразлична и он только притворяется, но этот вариант был настолько невероятном. По шкале от 1 до 100, он бы занял 0,1, не больше. Если бы ему было нужно, то он бы написал, он бы нашёл меня и спросил «как дела», но он ничего этого не сделал, в отличие от Курта, который каким-то чудом был рядом, когда не было никого.
  После той трагедии, произошедшей после выпускного, я не могла находиться в Сиэтле, видеть те места, по которым мы гуляли с Адель, вечно натыкаться на её комнату, видеть слёзы мамы изо дня в день, поэтому уехала не оглядываясь. Даже телефон сменила, хоть это и было случайность, но выглядело так, будто я оборвала все концы. Я жила у родственников в Италии, целыми днями лежала на кровати, читала всё, что попадалось под руку – от современной прозы до Гессе и Гомера, мне было не важно, какую историю я читаю, мне нужно было просто погрузиться в другой мир, не думать о своём. В то лето я вообще старалась не думать ни о чём, просто существовала и надо отдать должное друзьям семьи, в особенности, Гаспару [младший сын в семье, в которй я жила], он младше меня на год, и я относилась к нему, как к младшему брату, а он, в свою очередь, просто предпочитал присутствовать в моей жизни без корыстных целей, он меня поддержал, показал Италию, насколько это было возможно, а затем я выложила с ним фотографию в соц.сети и задумалась, какие выводы сделают ребята из Сиэтла. Не подумайте, что мне было до этого особое дело, просто как факт. Они не были рядом, когда нужны были, поэтому по приезду в Сиэтл, я собрала оставшиеся вещи и уехала в Гарвард. Первую неделю я не видела Адама, затем в одно утро, опаздывая на пару, увидела в толпе знакомый силуэт, ноги сами хотели пойти к нему, но я приложила массу усилий и пошла ровно в противоположную сторону. Потому что я не подойду и не скажу «привет», потому что отныне я старалась не просто делать вид, что мне без разницы, а действительно отвыкать от него. От них. Получалось паршиво, да. Я часто скучала, да. Но я пыталась.
  За первый курс я посетила всего пару тройку вечеринок – не больше, так что после лета, перейдя на второй курс, я первым делом, получив приглашение, решила согласиться. Сказать, что я любила эти пьяные тусовки, я не могла, раньше их было как-то проще терпеть, потому что меня окружали только «свои» ребята, да и мы вообще в школе в основном ходили на вечеринки ради друг друга. Общались своей компанией, но никогда не игнорировали других, просто отдавали предпочтение тем, кого когда-то называли друзьями. хотя не знаю, может быть, они до сих пор собираются, а я не в списке приглашённых с тех пор, как встала между Адамом и Джо. Ну окей, меня выкинули, бывает.
   Захожу внутрь дома, музыка оглушала так, что у меня буквально минуты за две разболелась голова. Выпить было просто необходимо и я, как все прошаренные студенты, пошла сразу же к «бару», расположившемуся на кухне. Народа было слишком много, многих я знала, как и они меня, но не считала, что мне нужно со всеми здороваться, просто лёгкий кивок или улыбка. Разве этого недостаточно? –Не верю, что ты пришла. Пошли, там ребята в бирпонг играют,- моя одногруппница буквально выдернула меня с кухни, но я успела прихватить с собой стакан с алкоголем. Виски с колой вполне себе сносно. В мои планы вообще не входило во что-то играть, поэтому какого было моё удивление, когда я вместо того, чтобы просто понаблюдать за тем, как ребята играют в бирпонг, стала играть с ними уже в другую игру. Правда или желание. Прекрасно. Алкоголь практически не подействовал, я беру у какого-то парня бутылку с виски и пью прямо из горлышка. Фу. По телу проходит дрожь от горького вкуса, и ребята тут же дают мне что-то, чем можно запить. Отлично, я запила виски пивом. К успеху приду. Очередь выбирать доходит до меня, и я ни минуты не сомневаясь, отвечаю, что буду выполнять желание. Никакой правды, я не хочу портить себе вечер, а правда всегда означает, что сейчас тебе зададут вопрос, спросить который раньше не решались. Я даже заметила разочарование в лицах двух одногруппников, когда я выбрала желание. А вот их задание было до жути тривиальным, скажу я вам. Поцеловать любого парня в этой комнате. Изи. То ли алкоголь говорит во мне, то ли мне было просто всё равно. Я встаю с дивана и направляюсь в сторону каких-то третьекурсников, подмечая того, кто больше всех отличился внешностью. Он встречает меня немного наглой улыбкой пьяного студента и я его целую. Холодно и без чувств. А ведь я уже давно ни с кем не целовалась, просто потому что никого к себе не подпускала. Наверное, последний мой настоящий поцелуй был именно с Адамом и эта мысль прошибает меня будто током, всё настроение падает куда-то ниже плинтуса. Вот так за секунду. Когда парень прижимает меня чуть сильнее к себе и я слышу посвистывания, я резко его отталкиваю и смотрю чуть ли не с ненавистью. Как минимум, чувство полного отвращения. Минутное затмение, а затем чуть более дружелюбная улыбка. Говорю ребятам, что хочу подышать свежим воздухом и несусь к выходу во двор, попутно беря с собой бутылку виски. Алкоголь моего вечера прям. Не знаю, что на меня нашло. То ли воспоминания, то ли ещё что. Какое-то странное чувство. Почему именно сейчас он всплыл у меня в голове? Я не хочу думать о нём, я не хочу портить себе вечер. Хотя бы один единственный вечер. Но все вопросы исчезают, когда я оборачиваюсь на шаги за моей спиной и пересекаюсь взглядом с такими родными глазами. –Адам..- зачем я произнесла его имя? Я это сказала про себя или вслух? Желание уйти возросло ещё больше, но я осталась на месте, практически не шевелясь и не дыша. Лишь рука потянулась к бутылке, чтобы я смогла сделать очередной глоток. Какая гадость. И как же эта ситуация мне до боли знакома. Адам, громкая музыка и паршивый алкоголь.

  Я просто не тот человек, который в состоянии понять, как другие люди, проведя вместе много лет, потом просто забывают друг друга? Это максимальная бесчувственность или у них заканчиваются батарейки? Ну, знаете, как в той фразе, что у любви нашей села батарейка, вот и тут так же, что-то просто перегорает и исчезает. И вот ты сидишь и думаешь – а что я вообще сделал? В чём причина и почему нельзя хотя бы объясниться перед тем, как обрывать все концы? головная боль не покидает, а внутри будто что-то обрывается раз за разом. Это даже не пластырь отрывают с раны, это рану ежедневно поливают разжигающими веществами, чтобы она уже никогда не зажила. И она не заживает от слова «совсем», а все эти фразы про время лечит – бред, просто потом организм привыкает жить в стрессовом состоянии, ему становится привычно испытывать моральное недомогание. Очень специфические чувства, я вам скажу.
  Говорят, что со временем появятся люди, которые смогут залечить твои раны, как бы это не звучало банально. Но вот я живу, я всё жду этих самых людей, ведь самостоятельно я, определённо, не справляюсь, только вот они не приходят. Конечно же, разные люди приходили и уходили из моей жизни, но я больше никого не подпускала к себе, будто бы смотря на очередного «друга» или кого-то, кто претендовал на другую роль, я сразу понимала, во что это выльется и подвергать себя лишний раз стрессу – нет уж, извольте. Самозащита, так сказать. У меня хотя бы присутствует инстинкт самосохранения, а у некоторых нет и его. Только вот если у меня и присутствует этот инстинкт, то он не имеет практически никакого смысла именно для физической безопасности, так как таких невнимательных людей, как я, ещё поискать надо. Поэтому я не заметила ту машину, врезавшуюся в меня летом. Это случилось через пару месяц после моего разговора с Джо, когда мы якобы «помирились», но так и не смогли общаться дальше. А вот после аварии, когда я пролежала без сознания столько дней, он – первый человек, которого я увидела, открыв глаза. Не знаю, может, это и стало началось для возобновления наших отношений. И в тот момент я решила, что я не смогу общаться с ним, если рядом будет Адам, поэтому стала избегать его ещё сильнее. Но каждый раз, когда я оборачивалась, чтобы удостовериться, что его нигде нет поблизости, я и правда надеялась на то, что он есть. Хотя бы вдалеке увидеть – это уже меня успокаивало и давало гарантию, что у него всё хорошо. Да и у него и было всё хорошо, судя по слухам, которые, каким-то чудом, доносились даже до меня. Хотя я не стала в Гарварде лезть и пытаться попасть в самые крутые компании, быть в центре внимания, да я была и не в силах. единственное, почему меня могли знать – я так и не бросила танцы, которыми занималась с самых ранних лет. Пару раз я танцевала на сцене в Гарварде, некие конкурсы, но я никогда не смотрела в зал, не знала, там ли Адам, кто на меня смотрит и какие эмоции испытывает от просмотра номера. Я танцевала для себя, для сестры, да для кого угодно, но не для всего зала. Отдавалась своим эмоциям, представляла историю и выплёскивала все эмоции. Становилось легче, а после выступления даже прослеживалась лёгкая улыбка на моих губах, будто у меня удавалось сделать глубокий вдох и жить становилось на какой-то период легче.
  Не знаю, удивилась ли я, увидев Адама на вечеринке. Скорее нет, чем да. Это ведь ожидаемо, он ходил на многие тусы в отличие от меня и уж скорее удивился он, что я тут. Да, судя по тому, какую он создал славу, я сделала ещё во втором семестре вывод, что он не изменился. Всё как в школе – девушки тайно его обожают [или не тайно, тут уж кому на что смелости хватило], а парни не против приобрести такого друга, как он. Но всё же он был одним из главных мудаков этого университета, что очень часто меня улыбало. Помню, как я однажды даже слышала, как какие-то девушки его обсуждали, мы сидели за одним столом в столовой и обсуждения была аля «он кретин, да как он мог». Не знаю, что мною двигало, но я с психом встала из-за стола и после не приходила в эту столовую ещё около недели – настолько мне было неприятно. То ли потому, что в своё время я была такой же, как та «несчастная» барышня. Усмехает то, как девушки обвиняют после парней. Ну ало, тебя же никто не насиловал, ты была не против. Ну а быть с тобой вечно он точно не обещал. Не знаю, как за других парней, но Адам бы точно ничего подобного не сказал, уж я-то его знаю. Хотя я и сама на него злилась после той ночи, но не потому что он якобы воспользовался мной и моим состоянием, потому что это не так, я и сама была не против, скрывать не буду. А потому, что я до последнего думала, что вопреки тому, что мы так часто публично друг друга старались унизить, у нас была за спиной своя история и мы были друг другу не самые последние люди. Но его слова на выпускном дали мне понять, что в итоге я была никем. А я где-то в глубине души надеялась, что это было не так, что это притворство. Девушке вообще свойственно считать, что она особенная, даже если это было далеко не так. Вот и живёт она себе припеваючи в своих розовых очках с огранкой, а потом разбивается об реальность. 
А вот тем, что Адам сел рядом со мной, я немного шокирована. Неужели надоело притворяться, что мы друг друга не знаем? Я вот уверена, что если у нас и есть общие знакомые в Гарварде, то они даже не догадываются, что мы когда-то были, мягко скажем, очень близки. Одна компания, один класс и не только это. Он забирает у меня бутылку, а я мысленно благодарю, что, взяв её в руки, он не затронул случайно меня. Потому что если не дотрагиваться до него, то можно притвориться, что его и вовсе тут не было, что я просто перепила и это всё выдумка. Бред, знаю, ну а что? Я вообще в последнее время не отличаюсь адекватностью, хоть и внешне была абсолютно нормальная. А вот мысли оставляли желать лучшего. Я делюсь с ним алкоголем и резко осознаю, что ситуация и правда до боли похожа на ту, что была на выпускном, только тогда он поделился со мной, а вот по атмосфере, по эмоциям – почти тоже самое. Мне так же неловко, разве что теперь я взрослее и сил скандалить с ним у меня нет. Вопрос о том, как я. И я не знаю, что ответить, потому что в целом я была нормально, я жила, у меня были друзья, близкие живы, хоть и не все.. Снова делаю глоток из бутылки и даже не морщусь. Если продолжу в таком темпе пить, то усну где-то в кустах прям здесь. –Я хорошо, вся погружена в учёбу,- нет, мне нет особо дела до учёбы, мне она давалась легко и не отнимала много времени, - практику проходила вместе с Куртом в крупной фирме,- я немного морщусь, говоря это, потому что, если Адам не забыл, я терпеть не могла такую работу и никогда бы не выбрала нечто подобное, если бы не отец и мать, настоявшие в своё время на этом выборе. Я всегда хотела выбрать хореографию, быть погружённой в творчество, но просто не имела права, меня и не спросили особо. Он говорит, что слышал про сестру и аварию и именно на этом моменте я отворачиваюсь от него в другую сторону буквально на секунду, чтобы скрыть то, что меня это задело. Как и напоминание о том, что случилось в прошлом, как и то, что он лишь слышал. Но ничего не сделал. Потому что ему нет дела. Подошла бы даже записка с надписью «всё будет хорошо» или «выздоравливай», но её не было. Как и его. и вот сейчас он снова появляется тут, сидит и общается так, будто ничего не случилось. Восстанавливаюсь за секунду и вновь поворачиваюсь к нему. –Как видишь, я осталась жива, а раз смогла сюда прийти, то реабилитировалась. Так что да, уже всё в норме, спасибо,- спасибо, что интересуешься только сейчас и только ради приличия. –А ты как? Слышала, что ты вполне неплохо освоился в Гарварде,- чуть улыбаюсь, физически ощущая между нами пропасть и не важно, что мы сидели рядом. –Я не знаю, что ответить тебе на это, если честно. Игнорируя меня, ты давал мне понять, что тебе всё равно и что я тебе неприятна настолько, что ты даже знать меня не хочешь. Хотя я и сама тебя игнорировала..- я была не лучше, поэтому винить его тут не могу. Просто констатировала факт. –Сразу предупреждаю, что у меня нет настроения ругаться и давать тебе отпор. Не сегодня,- последнее я произношу немного тише, чем первую фразу, а затем смотрю Адаму прямо в глаза. По-моему, ничего не изменилось, всё такие же глаза с лёгкой радужкой, улыбка во все тридцать два, да и в целом вид был безупречен. В этом весь Адам, этим он и умел присвоить себе всё внимание окружающих, особенно женскую половину. Следующие слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю отдать себе в этом отчёт. -Но я скучала, если тебе интересно,- пожимаю плечами и делаю глоток этого пойла.

ты ядом разливаешься во мне
И давишь на виски

♦    ♦     ♦    ♦    ♦    ♦    ♦     ♦    ♦    ♦

Не думаю, что это хорошая идея - снова видеть его. Потому что я уже сгорала из-за семьи Эддисонов дотла, я не хочу снова ощутить на себе это, не хочу быть тем человеком, который будет переживать из-за каждого вздоха, потому что, видит Бог, порой они мне давались очень тяжело. Особенно тем летом после выпускного, когда после смерти сестры всё, что я смогла придумать - это уехать с Венерой в Италию к бабушке и дедушке, и мне было хорошо там, насколько это вообще возможно. Оставаться в Сиэтле я бы не смогла, ведь я бы каждый день проходила мимо того места, где машина наехала на Одри, где она лежала и я бы вспоминала тот телефонный звонок, да каждую мелочь. В мелочах таится весь смысл, они преследуеют меня повсюду. То ли Адам и Джо всегда преследовали меня, то ли воспоминания о них, ведь я видела их, и свою сестру в любой незначительной мелочи. Спросив у мамы, умирают ли от душевной боли, она лишь сказала, что она и сама не знает, потому что да, отчасти умирают. Умирает сам человек, его душа, но порой мне кажется, что душа, как и нервные клетки, восстанавливается. Да, нужно время, но это реально. Она заживает, а я, как очень опытный врач, стараюсь поддерживать её в стабильном состоянии, устраивать терапии, помогающие скорейшему выздоровлению. Гарвард стал для меня надеждой, что все станет лучше и стало. Если изначально меня волновало, даже бесило то, что я переодически видела Адама, что я слышала разговоры о неё, то со временем это стало приносить мне радость, такую мазохистичесакую радость, мне было приятно его видеть, что-то вспоминать, но это чувство мимолетное, оно растворяется с первыми лучами солнца, а затем голову начинают заполнять мысли, сковывающие все мое тело, мысли о прошлом. Почему он ни разу не заговорил? Почему не пришел в больницу, когда я попала в аварию? Да, у нас не то прошлое, о котором можно говорить с гордостью, но я уже повторяла тысячу раз и могу повторять тысячу первый, что тут нечего стыдиться, какое-никакое, но это было чувство. Ну у меня то уж точно, а у него оно исчезло уже к выпускному. Я помню, каким взглядом он смотрел на меня на том бале, сколько в нём было желчи и сарказма, и..злости. Я все помню именно так, но сейчас, сидя в этом дворе с бутылкой виски, мне хотелось забыть, просто поговорить, но чембольше я проводила времени в его обществе, тем быстрее эмоциональная волане подходила к берегу - это не цунами, но шторм семи баллов точно. Если в душе были муссоны, то внешне я оставалась вполне спокойной. Наверное.
Когда Адам спрашивает про фирму, я лишь бросаю в его сторону ироничный взгляд. -Да брось, Адам, я тебя слишком хорошо знаю, чтобы поверить, что тебе это интересно,- раньше он бы не разозлился на эти слова, мы с ним всегда так общались, а моя реплика была даже вполне дружеской. Хотя меня не особо волнует, разозлится ли он, потому что это ничего не изменит. Никто не может изменить то, что между людьми, которые провели бок о бок очень много лет, теперь нависла огромная пропасть. Шаг - и ты провалишься. Нужно ли нам это? Мне - нет, как бы я не хотела снова посмеяться с ним над проходящими мимо девушками, строящими ему глазки [любимое школьное занятие, ведь эти девочки всегда были слишком наивны]. Или же посмотреть фильмы, которые нам советовал его отец, мол “молодежь, развивайтесь, смотрите что-то стоящее, а не эту дрянь”. Мы даже “побег из Шоушенка” смотрели вместе, а это один из моих любимых фильмов, но я не до сих пор не могу объяснить, почему именно. То ли потому что у меня остались приятные воспоминания от просмотра, то ли потому что фильм и правда очень стоящий. Он поджимает губы и я прекрасно знаю, что ему неудобно. Потому что мне тоже, чертовски, мать вашу, неудобно, хоть на стену лезь, но я не хочу просто так встаю и уйти, если есть возможность поговорить с ним ещё недолго, то почему бы и нет? Мы все равно на утро притворимся, что ничего не было и что мы не знаем друг друга. Наша фишка, да. Усмехаюсь над этими мыслями и киваю на его слова о том, что он рад. -Тому, что я не умерла? Ну да, я этому тоже рада. Знаешь, это очень странное чувство - осознание того, что раз и человека может не стать. Одно дело, когда вы перестаете общаться, ты хотя бы знаешь, что н жив и здоров, другое, когда его и правда больше нет. А осознание того, что ты сам был “на грани”, - на секунду я замолкаю, пытаясь подобрать слова, журналистка с большой буквы, да, - дурацкое выражение использовала, фу, ну да ладно, ты понял, о чем я, - вновь замолкаю, понимая, что окончательно теряю мысль в тот момент, когда наши глаза встречаются и на секунду я будто не этом мире. Я не тот романтик, который будет говорить, что время
[float=left][/float]остановилось, что не осталось никого - лишь я и он, нет; Просто я почувствовала что-то..очень близкое и дорогое. Нет и ещё сотни раз нет, я не могу так. Мы сожгли концы одного моста, но иногда мне кажется, что и я, и он, остались гореть в самой его середине, не пытаясь спастись. -Что-то я сбилась, прости. Алкоголь виноват, наверное. Хотя, может, у меня память, как у рыбки - три секунды, не знаю, не знаю,- чуть улыбаюсь ему и перевожу взгляд на двух ребят, подошедших к нам слишком близко. Ну не, уйдите.
А я ведь и правда пытаюсь быть дружелюбной, я лишь боюсь, что он не ответит добром на добро, в очередной раз раздавив ту малую каплю моего доверия, которое было у него в руках. -Тщетно,- чуть слышно произношу я, соглашаясь и перевожу взгляд в
очередной раз в другую сторону, уходя куда-то в себя. Почему-то в эту секунду я подумала о Джо. Сидя с Адамом, я так же ощущала и его присутствие рядом, потому что они всегда были для меня одним целым, они были неразлучны и безумно друг друга любили. Я все это знала и не понимала только одного - почему Адам переспал со мной? Он же знал, что Джо испытывает ко мне что-то большее, чем просто школьная влюбленность, так в чем же тогда дело? Его эгоизм перешел все рамки и ничего не остановило? Или я настолько неподражаема, что он не смог удержаться? Или это чувства? Хотя в то, что Адам Эддиносон может испытывать ко мне что-то, кроме пренебрежения и снисхождения, верится с огромнейшим трудом. Ни разу не смогла ответить себе на вопрос “зачем?”, я долго и сама не могла себе дать ответ, да и ничего, кроме как “потому что я этого хотела” не придумала. А если уже углубляться, аля “почему я этого хотела” - я провалюсь, как на экзамене по тригонометрии. -Да я вообще ничего такая,- стараюсь отшутиться. Моя новая [float=right][/float]
привычка, я скрываю свои эмоции за шутками, за бесконечным сарказмом, за безразличием, а заговорю только если и правда хочу поделиться. После смерти Одри я вообще не особо эмоциональна, всё держу в себе, так что слова о том, что я скучала - это для меня и правда большой шаг. Напрасный и бесполезный. В ответ лишь пустота, хотя другого я и не ожидала. -А ты почему вышел на улицу? Ты же, судя по слухам, всегда в центре любой вечеринки. Не то, чтобы я бегала и специально что-то узнавала, но порой о тебе говорили при мне, да. Многие очарованы Адамом Эддисоном, - немного меняю тон и приподнимаю бровь. -Вот так и живем,- пожимаю плечами и делаю глоток этого виски. -Последний раз я пила такой отвратительный алкоголь на выпускном,- говорю не думая и очень об этом жалею в следующий секунду.